Жозе́ф Морис Равель (фр. Joseph Maurice Ravel, 1875—1937) — французский композитор-импрессионист, один из реформаторов и самых значительных деятелей музыки XX века. Наиболее известное произведение — «Болеро». Среди самых известных работ — блестящая оркестровка «Картинок с выставки» М. П. Мусоргского.
Морис Равель родился 7 марта 1875 г. в городе Сибур на юге Франции (ныне департамент Атлантические Пиренеи). В 1882 году начал заниматься фортепиано у А. Гиза, с 1887 года занимался гармонией у Ш. Рене. Город Сибур находился на самой границе с Испанией, где в это время служил его отец инженер- путеец, страстный любитель музыки, прививший эту любовь своему сыну. В 1889 году Равель поступил в Парижскую консерваторию, которую закончил по классу фортепиано. Молодому музыканту очень много помогал его учитель Шарль Берно, известный пианист того времени. Однако интерес к импровизации, созданию композиции появился у Равеля после знакомства с творчеством «подпольного» родоначальника музыкального импрессионизма и просто экстравагантного композитора Эрика Сати, а также личной встречи с другим композитором и пианистом Рикардо Виньесом. Именно после этого у Мориса появилась страсть к сочинительству. Спустя двадцать и тридцать лет, несмотря на сложные личные отношения, Равель неоднократно подчёркивал, сколь многим в своём творчестве он обязан Сати и называл его не иначе, как своим «Предтечей» (или Прекурсором).
На последнем году обучения он попал в класс к крупному французскому композитору Габриэлю Форе. По его инициативе Равель сочинил цикл произведений на испанские мелодии — «Хабанеру», «Павана на смерть инфанты», «Античный менуэт». После окончания за период 1900—1914 гг он пишет множество сочинений.
Когда слушаешь музыку этого композитора, то создается впечатление, будто наблюдаешь, за работой художника создающего свое полотно. Однако, как и у большинства новаторов, творчество Мориса Равеля некоторое время не было признано в профессиональных академических кругах. Так, Морис Равель целых три раза подряд участвовал в конкурсе на получение Римской Премии: в 1901, 1902 и 1903 году. Первый раз он проиграл состязание Андре Капле (получив так называемую «Малую римскую премию»), второй раз — ученику профессора Шарля Леневе со знаменитым композиторским именем Эме Кунцу, и наконец, в третий раз его затмевает великий композитор по имени Рауль Лапарра, также ученик Леневе… В 1904 году Равель уже сознательно воздерживается от участия в конкурсе, чтобы собраться с силами для последней попытки. Это был последний возможный для него год, поскольку в дальнейшем он уже не мог претендовать на соискание премии ввиду того, что приближался к установленному для участников конкурса предельному возрасту — тридцати годам. Наконец, в 1905 году Морис Равель, уже широко исполняемый и известный в Париже музыкант-новатор (по совету симпатизировавшего ему Габриэля Форе) в последний раз просит допустить его к участию в конкурсе.
И вот, в результате этого, четвёртого и последнего выдвижения разразилось так называемое «скандальное дело Равеля», немало укрепившее славу молодого музыканта и одновременно, покрывшее исторической позолотой французских академиков от музыки… В ответ на свою заявку Морис Равель получает уклончивый официальный отказ в допущении к конкурсу с формальной ссылкой на возрастные ограничения (которые к тому моменту ещё не наступили). Таким образом, Морис Равель не смог поставить свой возрастной рекорд получения Римской Премии (и стать «самым старым» лауреатом, в противовес члену жюри и самому молодому лауреату Эмилю Паладилю). Равель не стал самым старшим (или старым) лауреатом Римской Премии. Однако истинная причина недопущения его к конкурсу лежала, разумеется, не в возрасте, а в раздражении членов жюри его «разрушительной, антимузыкальной» деятельностью, вернее говоря, импрессионистской эстетикой его ярких произведений, к тому времени уже пользовавшихся известностью (к примеру, уже много раз была исполнена его знаменитая «Игра воды»). Комментируя решение жюри, маститый академик Эмиль Паладиль ворчал: «Мсье Равель волен считать нас бездарными рутинёрами, но пусть не думает, что нас можно принимать за дураков…» Это решение Музыкального совета Академии искусств, в состав которого входили композиторы Ксавье Леру, Жюль Массне, Эмиль Паладиль, Эрнест Рейер, Шарль Леневе и директор консерватории Теодор Дюбуа, вызвало целую бурю негодования и протестов как среди музыкантов, так и около-музыкальной печати. Скандал приобрел особенно острый, «антикоррупционный» характер, когда кроме всего прочего выяснилось, что абсолютно все кандидаты на Большую Римскую Премию, допущенные к конкурсу 1905 года — являлись учениками одного и того же профессора — Шарля Леневе.
«Беспрецедентный цинизм жюри!», «Позорное решение пристрастных судей!» — примерно под такими заголовками большинство парижских газет напечатало возмущённые отклики композиторов, писателей, художников и просто любителей музыки. Сам Равель, впрочем, воспринял решение академиков внешне спокойно и почти не высказывался по этому поводу. Но известный музыкальный критик Жан Марнольд, все симпатии которого находились в сфере постепенно набирающего силу импрессионизма, выступил с разгромной статьёй, кончавшейся следующей гневной тирадой:
«…Ради будущего французской музыки пришло время наконец разогнать эту клику педантов, лицемеров и жуликов, этих трёх ослов — Паладиля, Дюбуа и Леневе!..»— (Jean Marnold, «le Temps», 15 mai 1905)
Набор трёх фамилий, названных Жаном Марнольдом по существу не был случайным, но представлял собой собрание трёх символов: «Академия, Консерватория и Профессура» — вечно противостоящих всему новому и живому в искусстве. Скандал получил настолько широкий общественный резонанс, что содействовал не только резкому повышению авторитета и популярности самого Мориса Равеля, но и некоторому обновлению музыкальной жизни Парижа. В результате — многолетний директор консерватории, консерватор и ретроград Теодор Дюбуа был вынужден уйти со своего поста. На его место был назначен Габриэль Форе. Этим было положено начало нового времени в парижской консерватории, несколько освежившей затхлую атмосферу этого учреждения и одновременно встряхнувшей музыкальную жизнь Парижа.
Весной 1905 года, после «скандального дела Равеля» в жизни композитора прошла строгая черта. Равель окончательно порвал с консерваторией и академическими кругами. Не допущенный к конкурсу, он, тем не менее, вышел победителем в глазах всего музыкального и интеллектуального общества. К нему приковано всеобщее внимание, его известность возрастает буквально с каждым днём, его сочинения издаются нарасхват, исполняются в концертах, о нём говорят и спорят. Впервые Равель становится вторым лидером музыкального импрессионизма и выходит на одну высоту с Клодом Дебюсси, композитором, которого он прежде всегда уважал.
В первый же месяц войны с Германией Морис Равель попал в число мобилизуемых в действующую армию. Однако, несмотря на хорошее состояние здоровья, медицинская комиссия не приняла его ни в один род войск. Причиной тому был слишком маленький рост Равеля, не подходивший ни под один из армейских стандартов, и, как следствие, явно недостаточный для солдата вес тела.[3] В течение трёх месяцев Равель, используя все свои связи, упорно добивался, чтобы его всё же приняли в действующую армию. В конце концов, в октябре 1914 года он добился своего и был принят добровольцем в автомобильный дивизион, где и прослужил шофёром грузовика чуть более трёх лет, сначала при инфантерии, а потом при авиационном полку. В начале 1918 года, совершенно подорвав на службе своё здоровье, он был комиссован по болезни. Патриотический порыв Равеля уже после войны не раз служил предметом для ехидных подтруниваний его вечного «учителя» и соперника, Эрика Сати, поскольку оба они, и Равель, и Сати относились к государству чрезвычайно недоверчиво и скептически:
«Итак, не сомневайтесь, это дело решённое: ...в будущую войну Равель будет ещё и авиатором – на грузовом автомобиле, разумеется...»
— ( Эрик Сати, «Тетради млекопитающего», L’Esprit noveau, apr.1921.)
После войны в музыке Равеля стало преобладать эмоциональное начало. Поэтому от сочинения опер он переходит к созданию инструментальных пьес и пишет сюиту «Гробница Куперена». Примерно в это же время Морис Равель знакомится со знаменитым русским продюсером и постановщиком С. Дягилевым, ставящим в Париже «Русские сезоны». Специально по его заказу ставится балет на музыку Равеля «Дафнис и Хлоя», в главной партии — В. Нижинский — великий русский танцовщик. Затем будет поставлен ещё один балет, «Вальс». Сочинение после премьеры стало использоваться как отдельное произведение. Наступает время рассвета славы Мориса Равеля.
Однако популярность и известность гнетут композитора, и он переезжает из Парижа в местечко Монфор-Ламори, что в принципе не означает отказ от дальнейшей музыкальной деятельности.
Равель много гастролирует: выступает с турами в Италии, Голландии и Англии. И всюду его встречал восторженный приём благодарных почитателей. По заказу русского дирижёра С. Кусевицкого Равель выполняет блестящую оркестровку «Картинок с выставки» М. П. Мусоргского. Всё это происходит во время работы Мориса над самым известным его произведением «Болеро». В нём композитор пытался соединить классические традиции с ритмами испанской музыки. Замысел этого произведения принадлежит знаменитой балерине Иде Рубинштейн. Сорасположенность частей, их строгая последовательность в развитии главной темы позволили передать танцевальную стихию испанской музыки. Знаменитая русская балерина Анна Павлова включила «Болеро» в свой репертуар. В 1925 году М. Равель завершил работу над новаторским произведением «Дитя и чудеса (волшебство)». Оно было названо оперой-балетом. Наряду с традиционными инструментами впервые прозвучал, при исполнении этого произведения, инструмент композитора - элиофон, искусно имитирующий порывы ветра. В 1932 году Равель вновь совершает турне по Европе вместе с выдающейся пианисткой Маргаритой Лонг. В это же время он начинает работы над новым произведением — балетом «Жанна д'Арк». Однако попадает в автомобильную катастрофу, и работа прекращается. Начиная с 1933 года Равель страдал от серьёзного неврологического заболевания, ставшего, возможно, последствием черепно-мозговой травмы, которую он получил в автокатастрофе. Последним произведением тяжело больного композитора было «Три песни» к первому звуковому фильму «Дон Кихот». Они были написаны для русского певца Ф. И. Шаляпина.Композитор умер 28 декабря 1937 года в Париже после неудачно проведённой операции на головном мозге, предпринятой с целью лечения афазии. Похоронен на кладбище парижского пригорода Леваллуа-Перре (Информация из Википедии)
Альфред Дени Корто (фр. Alfred Denis Cortot, 26 сентября 1877, Ньон — 15 июня 1962, Лозанна) — известный швейцарский пианист и дирижёр. Является одной из самых ярких личностей среди музыкантов XX-го века, специалист по Шопену и Шуману. Как член жюри многочисленных музыкальных конкурсов оказывал значительное влияние на судьбы и предпочтения всего музыкального мира.
Родился во франкоязычной части Швейцарии. Учился в Парижской Консерватории, выиграл Гран-при в 1896 году. Как профессиональный пианист дебютировал в 1897 году, исполнив Третий фортепианный концерт Бетховена. В 1898—1901 гг. в качестве дирижера помогал работе Байрейтского фестиваля, а в 1902 году в Париже под его руководством состоялась премьера «Гибели богов» Вагнера. Ради того, чтобы слушатель смог познакомиться с «Парсифалем» Вагнера, бетховенской Торжественной мессой, «Немецким реквиемом» Брамса и новыми работами французских композиторов, Корто организует специальное концертное общество.
В 1905 году Корто сформировал с Жаком Тибо и Пабло Казальсом трио, за которым утвердился авторитет ведущего фортепианного трио своей эпохи (и образца для всех времен). С 1907 до 1923 года Корто преподавал в Парижской Консерватории, и среди его учеников мы находим Клару Хаскил и Дину Липатти. В 1919 году Альфред Корто основал Парижскую музыкальную школу. Его курсы по музыкальной интерпретации пользовались легендарным успехом.
В качестве пианиста Корто много путешествовал по всему свету, мимоходом дирижируя оркестрами везде, где ему предоставлялась такая возможность.
Есть мнение, что во время Второй мировой войты Корто сотрудничал с нацистским режимом. Для подтверждения этого ссылаются на то, что он играл на спонсируемых нацистами концертах, служил в Министерстве Культуры при режиме и оказывал поддержку некоему архитектору, другу Гитлера. Но другие исследователи утверждают, что Корто был просто предан великой немецкой музыкальной культуре. Так или иначе, но Альфреду Корто запретили в течение года любые публичные выступления, и его авторитет во Франции весьма пострадал, хотя других стран (в особенности Италии и Англии) это не коснулось, и он навсегда оставался там музыкантом на особом счету.
Альфред Корто вошел в историю музыки прежде всего как смелый интерпретатор Шопена и Шумана. Выпущенные им комментарии (редакции) к их произведениям не потеряли своего значения по сегодняшний день. Тем не менее, иногда Корто допускал явные ляпы, обусловленные тем, что часто слишком полагался на свою память. Такая небрежность маэстро входила в явный контраст с технической безупречностью его ученика и сподвижника — Дину Липатти. Однако, когда Корто был в ударе, он являл слушателям блестящую технику, искрящуюся нотным фейерверком, что свидетельствуется его легендарной записью Си-минорной сонаты Листа и «Этюдом в форме вальса» Сен-Санса.
Корто был также автором фортепианной тетради «Рациональные принципы фортепианной техники». Эта книга содержит много упражнений для пальцев, направленных на развитие различных технических аспектов игры. Первоначально книга была написана на французском языке, но с тем пор была переведена, практически, на все языки мира.
Несмотря на некоторую техническую неровность исполнения, Альфред Корто всегда почитался как один из самых великих музыкантов столетия, и символизировал собой как бы закат классической эпохи. Специалисты считают его последним образцом того личностного, субъективного стиля, который способен пренебрегать точной техникой ради целостности интуиции, яркости интерпретации и подлинности духа произведения. Позже такой подход был заменен тем современным «научным» способом игры, который помещает логику и точность в центр и ставит знак равенства между подлинностью исполнения и метрономической буквальной «интерпретацией» музыкального произведения. Однако из глубины времени к нам спускается завет Корто: «Самое важное — давать волю воображению, вновь сотворяя сочинение. Это и есть интерпретация». Пластинки Корто никогда не залеживались на прилавках. (Информация из Википедии)
Мюнш (Münch) Шарль (26.9.1891, Страсбург, — 6.11.1968, Ричмонд, США), французский дирижёр и скрипач. Был концертмейстером Страсбургского городского оркестра (1919) и оркестра Гевандхауза в Лейпциге (1923). С 1932 жил в Париже, где дебютировал как дирижёр. В 1935—38 руководил Парижским филармоническим оркестром, в 1937—46 — оркестром Общества Парижской консерватории. Первый исполнитель в освобождённом от немецко-фашистской оккупации Париже «Песни освобождения» Онеггера (1944) и 7-й симфонии Шостаковича (1945). С 1946 работал в США; в 1949—62 руководил Бостонским оркестром. В последующие годы вёл интенсивную деятельность как дирижёр-гастролёр: в 1956 и 1965 выступал в СССР. С 1967 возглавлял вновь созданный «Парижский оркестр». Яркая эмоциональность, глубокий интеллект, строгий вкус и исключительное по точности дирижёрское мастерство сделали М. выдающимся интерпретатором многих музыкальных произведений. Пропагандист и первый исполнитель сочинений современных ему французских композиторов (А. Онеггер, А. Руссель, А. Дютийё, Ж. Ропарц и др.).(источник информации о Ш. Мюнше: http://enc.lib.rus.ec/bse/008/079/489.htm)
Piano Concerto for Left Hand
Recorded May 12, 1939
Paris Conservatory Orchestra
Conductor: Charles Munch
|
